Ночная пьеса в театре "У томного анона"

(Не моё, но выкладываю.)

 

Этой ночью, джентльмены и леди, я хочу пригласить вас на свой огонёк и дать вам возможность удовлетворить своё самое гнусное любопытство. Сейчас вы загляните в чужой шкаф со своими скелетами, подглядите в маленькую щёлку замочной скважины, где разыгрывается чья-то чужая и очень далекая драма, насытите свои аппетиты и бросите наших героев на растерзание затейницы судьбы.

Проходите! Садитесь джентльмены и леди. Сегодня мест хватит на всех!

 

Действующие лица

 

Анатолий Поджопин, Студент, инвалид умственного труда, носитель пяти почетных грамот русского медвежонка и кенгуру ,21 год

Капитолиния Розенкрейц-Поджопина, учительница рисования в младших классах, по совместительству матушка Анатолия, 45 лет

Прапор Поджопин, военный в отставке, 2 группа инвалидности по ожирению, отец Анатолия, 49 лет

Суисейсеки, воображаемый друг Анатолия, предположительно 730 лет

Наина Виноградова, свидетельница Марии-Деви-Христос, ярый член белого братства, 38 лет

Катя Виноградова, одногруппница Анатолия, 20 лет

Микола, бывший одноклассник Анатолия, друг семейства, 21 год

Кот

Дед

 

 

 

 

Раздается третий звонок, свет в зале гаснет, разговоры смолкают...

 

Занавес открывается.

 

 

 

 

 

Действие первое, комната Анатолия. Небольшое помещение, с тусклым освещением, узкой кроватью с просиженным матрасом и пыльным ковром на стене. У окна расположен компьютерный стол, покрытый наклейками от бананов и этикетками от лимонада. На полу разбросаны старые газеты, носки, книги. В воздухе угадываются таинственные и не вполне приятные запахи. Дверь в комнату отсутствует. Анатолий сидит у компьютера. Правая его рука покоится на мышке, левая в штанах. Его внимание поглощено мерцающим экраном, время от времени Анатолий довольно похрюкивает и ковыряет в носу.

 

 

 

 

 

 

Входит Капитолиния (обращаясь к Анатолию):

Ах скверный отрок, что творишь ты ,

Когда такой прекрасный день

Вот, за компутером сидишь ты,

Как будто сыч какой, иль пень.

Иди на улицу, Толюша,

Ведь воздух так весенний свеж,

Вот! Воспитала же я мужа!

Проел отец мне твой всю плешь!

 

Анатолий (не поворачиваясь к матери):

Вы зря, маман, давИте драму

И так мой полон мир тоски,

Я вас прошу, как сына маму -

Не компостируйте мозги.

Гулять я нынче не намерен,

Мне нынче некуда идти

И потому я так уверен,

Что лучше мне сидеть в сети.

 

Капитолиния (негодуя):

Вся жизнь твоя - пустое место,

И сам ты в этом виноват,

А у Миколы, вон, невеста!

Анатолий (перебивает мать):

Миколу я б отправил в ад!

 

Капитолиния (довольно):

То зависть говорит, Толюша.

Ведь сам добиться ты не смог,

Сиди всю жизнь один, как клуша,

Вот то-то, будет те урок!

 

Анатолий:

Какой урок, какие клуши?

Опять вы, мама, на игле?

Зачем же сравнивать с Миклушой

Других людей, подобных мне.

На кой мне черт гуляща баба?

Она ведь может надоесть.

Пусть радует Миколу, жаба.

(Тихо себе под нос)

А у меня и Суи есть.

 

Капитолиния вздыхает:

 

Послушай Толя, мне капризы

Твои наскучили давно.

Пускай не любишь ты сюрпризы,

Но мне теперь уж всё равно.

Сегодня будут дома гости,

Твоя знакомая одна.

Поэтому, компьютер брось ты,

И тухес поднимай со дна.

 

Суисейсеки (хихикает):

 

Спорнем, Катюху пригласила,

Чтоб познакомиться, десу.

Я полагаю, будет мило

Глядеть на всю эту красу.

Сегодня вечер будет славный

Пророчу заварушку я.

И в ней, десу, ты будешь главный,

Трещи, жопенция твоя!

Анатолий (покрываясь холодным потом):

Какую, мать, мою подругу,

Ты звать намерена сюда?

Ох, оказала мне услугу,

Ох, чую будет здесь беда.

 

Капитолиния (оглядывая хлам в комнате и оправляя старую юбку в ромашках):

 

Ну что ты нервничаешь, Толя?

Я вашу Катю позвала

И знаешь, будь бы моя воля,

Я комнату бы прибрала.

И да, мамаша вашей Кати

Подруга давняя моя,

Её к нам в гости тоже, кстати,

Сегодня пригласила я.

 

Анатолий (поворачиваясь к матери):

 

Ту полоумную бабину,

Что мне талдычит про Христов?

Я ей, должно быть, в челюсть двину,

Коль мне пихнет своих крестов!

 

 

Капитолиния (сердясь):

 

Следи за языком, поганец

Речь о моих друзьях ведешь.

Рот смеешь раскрывать, засранец,

А мозгу нету и на грошь!

 

 

 

Анатолий (оскорблённо):

 

Я не намерен оставаться

И клал на вас я всех елдак!

 

Капитолиния (горланит в коридор):

 

Отец, тебе пора вмешаться!

Опять кобенится, дурак.

 

 

 

 

 

В коридоре слышатся тяжелые шаги и кряхтения. В дверном проеме появляется тучный, лысенький на внешность мужчина - отец семейства; осматривается, пытается войти, но претерпевает неудачу. С усилием входит в дверной проем боком. Чешет блестящую лысину, влажно причмокивает губами и оглушительно выпускает раскатистые газы.

 

Товарищ прапор:

 

Слушайся мать,

Ёб твою мать

Чтоб Я это, блядь,

Не слышал опять.

Получишь, щенок,

Под жопу пинок.

 

 

 

Товарищ прапор внушительно кивает, удовлетворенный тем, что его отцовские обязанности выполнены, и удаляется. Некоторое время слышны его кряхтения в коридоре.

Капитолиния удаляется вслед за ним.

 

Действие второе.

 

 

 

Вечер того же дня. Гостиная комната. Большую часть комнаты занимает обшарпанный сервант, убранство изысканно дополняют обои с цветами, ракушки с черного моря на полках и календарь с котятами за 96 год на стене. Стол накрыт пожелтевшей от времени скатертью и ломится от разнообразнейших яств. Капитолиния в серых домашних тапочках и красном вечернем платье в пол, хлопочет по дому, равномерно размазывая влажной тряпкой остатки пыли по полкам. Прапор Поджопин , одетый супругой в отглаженную рубашку сидит на диване, смотрит вечернюю юмористическую передачу по телевизору и кушает нарезанную к праздничному столу ветчинку, макая её в банку с горчицей. Время от времени прапор громко хохочет, покрывая окрестности ошметками недожеванной ветчины.

Толя, причесанный мамой, в свежей футболке, сидит у себя в комнате и предаётся отчаянию.

 

 

 

Анатолий:

 

Ах Суи, Суи, моя Суи,

Что делать мне теперь, скажи?

В момент моей душевной бури,

Меня хоть словом поддержи!

 

 

Суисейсеки:

 

Крепись, мой друг, коль буря близко

Курнуть бы дури нам сейчас

Давно не падал ты так низко,

Косяк, десу, тебя бы спас.

 

Анатолий некоторое время раздумывает, потом быстро подходит к продавленному матрасу и извлекает из под него дрожащими пальцами смятую пятку. Открывает окно, высовывает голову на улицу, запаливает косяк, затягивается. Выпускает дым и снова затягивается.

 

 

Суисейсеки:

 

Вот видишь, мир не так ужасен,

Ты потерпи, любовь моя.

Ведь тот косяк и был припАсен,

Чтоб нас спасти от бытия.

 

 

Анатолий затягивается слишком сильно и закашливается. В этот момент раздается звонок в дверь. В коридоре суета. Капитолиния выкрикивает приказы направо и налево, прапор Поджопин грузно встает с дивана, чтобы поприветствовать гостей. Анатолий тушит пятку слюной, прячет ее в пыльный куст герани на окне, после чего, шатаясь, направляется в коридор.

 

 

Наина (с придыханием):

 

Ой здравствуй, Капа, мы к вам в гости

С Христом добрались наконец.

Вот вам подарок!

 

Капитолиния:

Что, вы, бросьте! (Жадно выхватывает сверток)

 

Прапорщик (наставительно Анатолию):

 

 

Помог бы с куртками, юнец.

 

Анатолий, глядя в пол забирает куртки у Наины, Екатирины и затисавшегося в дверях Миколы.

 

 

Капитолиния, (разводя руки, подобно радушной хозяйке):

 

 

Вы проходите-ка к столу

Накрыто тут для вас давно

Пусть дети сядут там, в углу,

А мы поближе, где вино.

 

 

Наина (в ужасе крестясь):

 

Пить вИна в день святыни грЕшно,

Что крест Хрестовый с шеи снять!

 

 

Анатолий (ошибочно полагая, что он произносит фразу про себя, а не в слух):

 

Ну вот! Конечно, блядь, конечно!

Херни послушаем опять.

 

 

 

Капитолиния густо краснеет и уводит сконфуженных гостей к столу. Прапор отвешивает Толе леща, отчего волосы Анатолия принимают прежний, растрепанный вид, а футболка покрывается мелким градом слюнных капелек. Прапор уходит, а Анатолий стоит в недоумении, силясь понять, правда ли ему только что вписали или же его просто накрыло.

 

 

Немного пошатавшись, Анатолий входит в гостиную неуверенной походкой, широко расставив руки и стараясь не наталкиваться на мебель. За время своего недолгого путешествия он успевает удариться пальцем ноги о кресло, отбить копчик о журнальный столик в углу и звонко впилиться в родительский сервант с ракушками Чёрного моря. После этого он, наконец, добирается до стула и неудачно опускается на него, вновь отбив свое седалище.

Присутствующие не обращают на Анатолия никакого внимания, они увлечены разговором и накладыванием обильных яств в тарелки из праздничного сервиза.

 

 

 

 

Капитолиния:

 

 

Клади, Наиночка, котлету,

И оливье себе клади,

Колбасочку попробуй эту

Ещё десертик впереди!

 

В этот момент прапор Поджопин потрясает запотевшей от холода рюмкой и произносит торжественный тост, громогласно разбрызгивая слюну:

 

Нам, господам,

Стоит выпить за дам.

 

(При этом прапор чокается с Миколой, предварительно по-братски наполнив его рюмку и залпом заглатывает содержимое своей. После этого Поджопин довольно крякает и направляет свои маслянистые бусинки глазки на Анатолия, сидящего с опущенной головой, дабы не спалить перед почтенной публикой свои прокуренные бельма)

 

 

 

Прапор (хрипя):

 

 

 

Ой, поглядите-ка! Наш озорник

Что-то совсем без чекушечки сник

Рано тебе еще водку глотать

Сопли сперва научись вытирать.

Ставлю свои фронтовые портки:

Водку должны потреблять МУЖИКИ.

Я тебе, Толя скажу напрямик,

Тот кто в войсках не служил - не мужик.

 

Вот, посмотри на Миклушу - самец!

Родину он защитит не боясь

Ты же, паршивый собачий юнец,

Жопой летишь с перекладины в грязь.

 

Что за мужик, что отжаться не смог?

Ты посмотри на себя соплежуй

Был я с тобой недостаточно строг.

Вырос на старость поганый буржуй!

 

 

 

 

Толя, не реагируя на нравоучения отца, кушает салатик с майонезом.

Спустя пол часа почтенная публика успела порядком порозоветь от выпитого и съеденного. Улыбки стали шире, а разговоры задушевнее. Даже Наина поддалась праздному влиянию толпы и выпила с десяток тостом "за матерь нашу, Марию, господь схорони, подарившую нам энергию космосов". Анатолий, гонимый стыдом и накуром, выкушивает пятилитровую миску оливье, заедая батоном хлеба. В какой-то момент Микола, оглядев присутствующих, вальяжно поднимается и поднимает очередную рюмку, давая понять, что готов держать речь. Вместе с ним, смущенно потупив глазки, встает Екатерина. Всё внимание родственников обращается к ним.

 

 

Микола:

 

Настала пора, когда мне, как мужчине

Задуматься надо о ДОМЕ и СЫНЕ.

И пусть мы с Катюшей знакомы недавно

К женитьбе идут отношения плавно.

 

Седалище Анатолия начинает стремительно раскаляться, а только что откушанный салатик настойчиво просится обратно. Микола продолжает торжественную речь. Родственники слушают, затаив дыхание.

 

Микола:

 

 

И пусть в этот вечер я гость здесь незваный,

Пусть знает в селе каждый пёс оборванный

Что я вашу Катю веду к алтарю,

Я мама, Катюху, в натуре, люблю.

 

Наина Виноградова (восторженно):

 

 

Так выпьем же, выпьем

Ой счастье, ребята,

Детишки! И свадьба, а скоро внучата!

Ах вечер, вот вечер, волшебная ночь

 

Анатолий (в отчаянии):

 

Я тоже чего-нибудь дёрнуть не прочь.

 

 

 

Прапор Поджопин:

 

Я, кажется Толя, тебе говорил,

Что Алк'гль - он для солидных самцов,

А что до сопливых патлатых педрил...

 

 

 

Толя (возмущенно вскакивая):

 

Соснули б вы, батя, немытых хуйцов!

 

 

 

Прапор поднимает свою тушу, с явным намерением проучить зарвавшегося в край Толю, но не успевает перейти к решительным действиям, так как в этот самый момент Анатолий начинает извергать из своего рыгала струи смеси не переваренного салата, сока Добрый и батона.

Весь стол, одежда гостей и пол покрыты праздничным ужином Анатолия.

В зале царит молчание.

 

В коридоре появляется сгорбленная фигурка деда. Дед лепечет что-то про арахисы, после чего шаркая удаляется в свою комнату.

Где-то под шкафом раздается характерный звук настойчивого шкрябания когтей по паркету, затем унылое мяуканье. По комнате медленно расплывается запах свежего кошачьего говна.

 

Суисейсеки заливается смехом и хлопает в ладоши.

Но её никто не слышит.

 

Занавес.

 

 

 

 

Написано аноном, специально для анона. Опубликовано, не прочитано. 08.10.13