Штурм Капитолия

Владимир в крайний раз взглянул на своих бойцов. На ребят, прошедших самые ожесточенные битвы этой войны. Вместе с ними Владимир два года плечом к плечу дрался против лучших войск НАТО в Европе: форсировал Вислу, Рейн, Марну. Простые русские ребята покрыли себя не смываемой славой: сражаясь отважно в предгорьях Альп, под сенью итальянских олив они стояли подобно грозным полкам Ганнибала, не щадя себя пронесли Гордое Знамя нашей возрожденной Отчизны в самое сердце смутьянки-Европы. Руины спесивого Парижа и доныне помнят веселый звон их голосов. Славянских голосов! И вот осталось сделать один последний шаг, чтобы прекратить эту войну, развязанную не нами. Теперь здесь – на другой стороне Атлантики в черном логове милитаристского зверя, на руинах его столицы, названной в честь убийцы и рабовладельца Вашингтона нашим ребятам предстояло нанести последний, сокрушающий удар. Еще вечером комбат вызвал Владимира в штаб батальона и со словами – «…командование, высоко оценив ваши заслуги - поручает личному составу вашей роты…» и несколько замявшись протянул Владимиру знамя, аккуратно свернутое. «Вы уж не посрамите, сынки.» по-отечески мягко добавил командир. «Не посрамим, товарищ гвардии майор!» - ответил Владимир.

И вот этот торжественный час наступил. Еще одно тревожное мгновение, и в предрассветные небеса взвилась сигнальная ракета, бросив красноватый отблеск на мрачные руины Капитолия – этой последней крепости войны, и колыбели агрессии. «Рота, слушай мою команду!» – зычным голосом приказал Владимир: «за Родину, в атаку, ура!». Сегодня, впрочем как и обычно эти парни вершили Историю. Раскатистое русское «ура» подобно грому разнеслось по окрестностям, и многократно отраженное и усиленное стенами мрачного здания разбудило морпехов. Рабы «демократии» почти в панике готовились к отражению атаки, но тщетно. Когда атакуют Русские, даже боги не в силах их остановить.

Из окна на третьем этаже ударил пулемет. Молодой солдатик, застонав упал навзничь. Но вот и подмога. Десантники подтянули РПО, и на месте пулеметной точки теперь сыпал искрами веселый костер. Со стороны центрального входа кто-то выстрелил из гранатомета, но не достиг своей цели – на Т-90, поддерживавшем наступление десантников вовремя сработала КАЗТ и выпущенный по танку снаряд был сбит еще на подлете. А вот ответный огонь могучей машины не оставил наглецам ни малейшего шанса. 125мм орудие вырывало целые пласты грунта, калечило тела, курочило камень. «Вот вам, суки» - приговаривали танкисты. «За Курск, за Киев, За Бердянск!». Морпехи с позором бежали, оставляя за собой кровавый ковер из убитых и раненых. В невысокой стойкости этих стероидных пляжных мальчиков Владимир имел возможность убедиться еще в первый год войны – во время битвы за Прагу. При малейшей возможности эти горе-вояки норовили тут же отступить, чем нимало подставляли своих горемычных союзников. Что тут сказать? Наемник не может быть хорошим солдатом.

Бой шел уже в потемках центральной залы. Из-за каждого камня, кресла, перевернутого стола летели пули. Владимир видел вокруг себя падающих десантников, раненых десантников, умирающих десантников, но нигде не видел он отступающих десантников. И тут из темноты какого-то дверного проема на Владимира выскочил здоровенный вооруженный негр. Однако Владимир не позволил противнику навалиться на себя всей тушей. Он сделал шаг в сторону и применил секретный прием, которому учат только в русских ВДВ. Морпех взвыл от боли и безвольно осел. «Первый взвод, за мной!» - рявкнул Владимир и повел часть своих бойцов вверх по лестничному маршу к заветной цели. Верный, ни разу не подводивший Ак-12 и сегодня не знал отдыху, укладывая перепуганных врагов одного за другим на пол. В глубине коридора распахнулась дверь, и из нее с криками «For the USA!» выскочила новая порция морпехов. Владимир еще не успел перезарядить автомат после уничтожения предыдущей партии противников, однако не растерявшись бросил в толпу янки противопехотную гранату. Раздался оглушительный взрыв и в воздухе повис тяжелый запах человеческого кала. «Возможно взрывом кому-то разорвало брюшную полость»: подумал Владимир. «Володенька, Володенька!» раздался внезапно голос его мамки: «Проснись! Ведь ты же обосрался!». Володенька проснулся в постели. От обосранной пижамки нестерпимо воняло, мамка бегала по комнате и истошно вопила «Ой мудель! И всю постель засрал!». Володенька сел в кровати, жидкий горячий понос, постепенно охлаждаясь стекал по ногам в тапки, распространяя по комнате удушающий смрад. И тут Володенька заплакал, вспомнив, что ему нужно опять идти в школу, где придется весь день получать пизды от одноклассника Сурена и, что все рузкие патриоты трусливое, никчемное говно.