Страшный суд

У одного моего приятеля очень религиозная семья, как-то мне пришлось дожидаться его возвращения у него дома, столько икон в одной квартире я никогда не видел, делать было нечего и я из любопытства решил их посчитать и насчитал целых пятьдесят три штуки, пятьдесят три святых образа! Внезапно мне показалось, что одна из икон посмотрела на меня, потом другая, третья. Я испытывал ужасное ощущение – все они следят за мной.

Глядят из-за дверцы серванта. Смотрят со стен и книжных полок, наблюдают со страниц календаря. Владимирская богоматерь, судя по всему защищающая от вирусов и вредоносных ссылок косится с рабочего стола родительского компьютера, а целитель Пантелеймон таращит глаза со двери домашней аптечки в коридоре.

 

Выходишь на кухню налить себе попить – ловишь взгляд Иоана Крестителя, притаившегося за фильтром для воды. Вырезанный из дерева Иисус, изнывающий от жажды и боли на распятие, мученически смотрит, как ты завариваешь чай. А святая троица икон-магнитиков наблюдает с дверцы холодильника за тем, как ты делаешь себе бутерброды. Магнитик – сын, магнитик – отец и магнитик – святой дух.

На столике, под листом оргстекла лежит несколько страничек с текстами молитв, которые надлежит читать перед завтраком, обедом и ужином. С полным осознанием идиотизма ситуации, прежде чем прикоснуться к бутерброду, я невольно прочитываю одну из них.

Вместо надписи «Нэскафе» или цветочков на моей кружке обнаруживается отрывок из Евангелия о греховности чревоугодия, я прочитываю его и мгновенно теряю всяческий аппетит.

 

В голову лезут мысли, что произносить молитву перед бутербродом не стоило, и что это, возможно, даже грех. В попытке отвлечь себя я включаю радиоприемник. Грянувшие из него колокольный звон и православная проповедь ни капельки не удивляют. Переключаю на частоту Радио Рокс, но звук помех ужасен, я уже согласен слушать Европу плюс, которая ловит всегда и везде, но на её частоте фонит точно также. Сквозь треск удается услышать только: ...Oh oh oh oh oh I’m in love with Judas…

Признание леди Гаги в любви Иуде – наверное худшее, что вообще могло прозвучать сейчас на этой кухне, я пытаюсь выключить приемник, но не могу найти нужную кнопку, а выдернуть штекер из розетки глубоко за холодильником не представляется возможным. Кажется, что помехи становятся все громче и громче и я возвращаю радио «Радонеж». Под величественно-протяжное пение детского хора без единой помехи у меня рождается мысль, что на самом деле Леди Гага – слуга дьявола, возможно даже его родная дочь, и что песни, которые она поет отправят в ад не только её саму, но и её поклонников. Воображение рисуют картину многотысячного выступления певицы, концерт в самом разгаре, и вот внезапно земля под толпой начинает раскалываться, обнажая пламя огненной бездны, люди отчаянно пытаются спастись, но все до единого проваливаются в преисподнюю вместе со своим кумиром.

Мне становится не по себе. Я даю себе слово по возвращении домой удалить все её песни.

 

Я иду в прихожую, с трудом нащупываю нужную кнопку, включаю лампочку и захожу в туалет, тщательно проверяю окружающую среду на предмет святых образов и ничего не обнаружив делаю облегченный вздох. Я сажусь на пол напротив унитаза и принимаю решение подождать своего друга здесь. Проходит некоторое время, среди кучки втулок от туалетной бумаги я замечаю книгу. Ею оказывается какой-то сборник библейских текстов, я открываю книгу на первой попавшейся странице и читаю:

«Они знают праведный суд Божий. Люди знают о Божьем суде, но это знание не сдерживает их, а только возбуждает еще большую непокорность, что усугубляет виновность людей и их греховность. Непокорность проявляется в побуждении к греху других людей, одобрении их греховных поступков.» Римлянам 1:32

 

Неожиданно дверь туалета, на которую я оперся спиной открывается и я вываливаюсь из своего убежища, больно ударившись затылком о паркет я смотрю вверх и вижу склонившегося надо мной мужчину в черной рясе с огромной бородой и здоровенным крестом на груди.

«Ты чо ебанутый? Чо ты там делаешь?» Все расплывается в тумане.

 

Я очнулся на диване в гостиной, то ли от ужаса, то ли от удара головой я потерял сознание. Оказалось, что отец моего друга – священник, он заехал домой пообедать в перерыве между службами и был очень удивлен, когда обнаружил меня у себя в уборной.

А друг мой кстати наркокурьером сейчас подрабатывает, его эти иконы совсем не смущают, говорит, что даже внимание на них обращать перестал.